(окончание)

Окончим этот обзор современнаго разделения индийскаго общества взглядом на страшное франмасонство тойгов6, поклоняющихся кровожадной Баавани, грозное изображение которой читатели, конечно, еще помнят.
     
До 1830 года, существование этого страшнаго братства было тайною не только для Европейцев, но даже и для туземных правительств. Прежде (с 1816 года) попадались, правда, изредка в руки правосудия некоторые из членов его, - но все разсказы о нем, все открытия, делаемыя английскими офицерами, казались преувеличенными, приписывались воображению изследователей, и поэтому не могли обратить, на себя общаго внимания. А между-тем, с каждым годом, эта общественная чума губила большее и большее число жертв, таясь, подобно гремучей змее, во мраке и охватывая своими смертоносными кольцами все народонаселение Индустана, от подошвы Гималаев до мыса Коморина, от Кутша до Ассама... Ужас объял всю Индию, когда в 1830 году, вследствие признания, сделаннаго одним из главных предводителей тойгов, по имени Ферингеа, устройство этой адской машины сделалось известным. Нельзя было уже более сомневаться в страшной истине, доказательства были на лицо: в день своего допроса, Ферингеа, которому пощадили жизнь, под условием полнаго доноса на всех соучастников, показал судьям на том месте, где стояла их палатка, тринадцать трупов, находившихся в разной степени гниения; кругом он брался отрыть безчисленное множество жертв, павших под ударами его собратьев... Но и тогда еще многие боялись верить своим глазам: в такой кровавой наготе предстало зло... В-самом-деле, начальники многих туземных областей могли похвалиться тем, что малейшее преступление в их округе, самая ничтожная кража, не укрывались от их зоркой бдительности; а ни один из них не знал, не мог даже вообразить себе, чтобы в нескольких шагах от мест, где правительство сторожило общественную безопасность, гнездилась колоссальная шайка убийц, наследственно отправлявших свое "ремесло", - чтобы сотни, тысячи путешественников неведомо гибли под ея ударами...

     
"Как подобное франмасонство: говорит один путешественник, описывая это явление, так резко очерчивающее фанатическую природу Индуса: как могло оно столь значительно умножиться, сохранив такую строгую тайну: это трудно понять в Европе, не изучив особенностей восточнаго общества. Азия, с незапамятных времен раздробленная на большое число участков, подчиненных правительствам деспотическим, беспечным, враждебным друг другу, никогда не была покрыта безопасными путями сообщений, - и полиция всякаго отдельнаго владиния ни в каком случае не могла выходить за свои пределы. Когда вспомним, что в Индии никогда не существовало правильных общественных средств переезжать с места на место, ибо этому противились нравы и обычаи народонаселения; что самыя продолжительные путешествования в этой стране совершаются, верхом или пешком; что отдельные путешественники, чуждые друг другу должны, для взаимнаго caмоcохранения, собираться большими караванами; что известно, какия значительныя ценности в металлических слитках и драгоценных камнях постоянно перевозятся в поклаже путешественников; что нет других путей сообщения, кроме тропинок кое как проложенных ногами человека через леса и степи; что селения редки; что на больших пространствах между этими селениями не встретишь жилья, где-бы можно было опасаться найдти свидетелей или мстителей: когда вспомнишь вce это, то нельзя не согласиться, что все эти обстоятельства сильно благоприятствуют разбойничьим шайкам, и дают им возможность оставаться безнаказанными. От того-то, во все времена, Азия была наводняема шайками всех возможных наименований; но ни одна из них не была так многочисленна, так стройно организована и вместе с тем так пагубна, как братство тойгов."

     
Главная причина этого непостижимаго успеха тойгов заключалась в том, что они не походили на обыкновенных разбойников, убивали не из одной корысти. В своем "ремесле" они видели призвание, цель жизни, средство спасения. Грабеж становился для них делом второстепенным, побочным, и был презираем ими, если с ним не соединялось убийство. Богиня Баавани, во имя которой они делались членами одной семьи, усыновленными детьми божества, любит смерть, потому что ненавидите род человеческий; заклание людей - самая приятная жертва для нея, и кто чем больше принес ей этих кровавых жертв, чемъ больше истребил подобных себе, тем вернее попадет он в рай, где ожидают его вечно-прекрасныя жены и вечно-новыя, душевныя и чувственныя наслаждения. Тойг умерщвляет без ярости и остервенения, спокойно, как-будто делая доброе дело, умерщвляет и старика, и женщину, и младенца, друга и врага, единственно в в угоду своей дикой богине... "Вы находите, говорил один из этих убийц своим судьям: большое удовольствие в преследовании дикаго зверя в его логовище, в нападении на кабана, на тигра, потому что с этим соединены опасности, которыя надо преодолевать, потому что для этого нужны смелость, мужество. Подумайте-же, как должна усилиться прелесть этой охоты, когда вы вступаете в борьбу не с зверем, а с человеком, котораго надо, во что-бы то ни стало уничтожить. Вместо упражнения одной душевной способности, мужества, здесь приводятся в действие все разом: храбрость, хитрость, предвидение, красноречие, вкрадчивость. Сколько пружин нужно привести в действие, сколько средств развить! Играть со всеми страстями, трогать даже струны любви и дружбы, чтобы завлечь жертву в тенета: это славная, упоительная охота."
     
Время основания общества тойгов не известно. По их словам, оно современно сотворению мира. Баавани думала некогда истребить все человечество, кроме последователей ея учения; но занимаясь этим, она с удивлением заметила, что из крови убитых ею творческая сила природы производила новыя поколения. Тогда она собрала своих учеников и показала им, как можно убивать без пролития крови, посредством удавливания, объявив при этом, что она примет на себя заботу о скрытии трупов. Но один из тойгов, видно полтобопытнее других, вздумал подсмотреть, как будет она делать это, и разгневанная богиня с-тех-пор отказалась от исполнения своего обещания, предоставив убийцам самим хлопотать о скрытии своих жертв.
     
Члены братства были из различных классов, от нищих монахов до местных властей, и все они разделялись на партии, каждая под начальством одного или нескольких жемидаров (нечто в роде церемониймейстера), взбиравшихся из самых опытных разбойников; между ними существовали особые знаки, по которым они легко отличали друг друга. Символом поклонения им служил заступ (кходали или нишан), заменявший для отряда знамя. Всякий раз перед выступлением на промысел, тойги праздновали "молитву" (пуджу) заступу, обращали при этом внимание на благоприятныя приметы, и отправлялись в путь, смотря по донесениям соглядатаев. Кроме жемидара, при каждой толпе находился особый буттоат (удавитель), носивший при себе оружие общества - платок, длиною около трех футов, завязанный в узел с одного конца. Когда нужно было совершить убийство, буттоат, по знаку церемониймейстера, накидывал платок сзади на шею обреченной жертве, быстро скрещивал руки, и несчастный падал мгновенно, не испустив ни одного вопля. С путешественниками, которые, обманутые добродетельною наружностью тойгов, попадались в их сети, употреблялся другой обряд: наперед гробокопатели общества вырывали для жертв ямы, и вопрос жемидара: "очищены-ли ямы", на чтт подчиненный отвечал "манджех!" служил смертным приговором неосторожным странникам. - Часть награбленной добычи отсылалась отрядом в мирзапурский храм Баавани, десятая доля давалась жемидару, а остальное делилось между всею шайкою. Порядок распоряжений, уменье замаскировываться в честных простячков, быстрота сообщения известий, и какая-то непонятная, тайная связь между отдаленными один от другаго отрядами тойгов, были удивительны.
     
Bo время открытия Ферингеа, число тойгов простиралось до пятидесяти тысяч! Можно представить себе, сколько людей должно было гибнуть под ударами этой олицетворенной гильотины, и какова была насильственная смертность в Индустане!.. По словам пойманных убийц, редкий из них, в продолжение 30 лет, не присутствовал при сотне или более "религиозных удавливаний!"
     
Английское правительство деятельно преследует это кровожадное общество, но силу фанатизма Индуса не так-то легко укротить, - и при подножиях эшафотов, под секирою палача,

Примечания


1 Брамины, например, каста, столь расхваленная Вольтером, который не найдя в их летописях слов: оружие, ранить, убить - не мог надивиться их миролюбию, - не существовали до потопа (подобно и другим кастам), как это видно из книги вед, - и все предания говорят, что только силою оружия удалось этим почтенным отцам присвоить себе права, которыя они так хитро поддержали после того и силою ужасающаго фанатизма, и необычайною строгостию жизни (временною, однако). Притом, единственные представители умственной жизни народа, они сумели приобрести огромный вес у него своими знаниями и открытиями, поражавшими невежественную, суеверную толпу.

2 От этого занятия миссионер Томассен выводит их название, потому что на еврейском языке барак - значит молиться, благословлять. А немецкий ученый Постель находит в их имени соотношение с Авраамом (по немецкому выговору, Abraham), в котором он видит их Браму. И точно, в книге вед (что значит, как толкуют учёные - veda, videre - видеть, вceведение), отличающейся вообще безъискусственным, сжатым и нередко поэтическим изложением, находятся многия места, напоминающия Библию. - Кстати заметим здесь, что, по закону, брамин не имеет права громко и всенародно читать самый текст священных книг: потому что только один король в состоянии безнаказанно слушать его; у всех других "голова распадется на двое от одной строчки". Брамин может лишь толковать веды, начиная и оканчивая всякое объяснение таинственным, непереводимым слувом: "а-ун", и то не женщинам, "чтобы, говорит Мену: приобретая вместе с знанием и силу и гордость, необходимыя принадлежности другаго пола, оне не захотели-бы свергнуть с себя ига, наложеннаго на них мужчинами!.." Не разделяют-ли, однакож, еще более этого мнения, не походят-ли на этих язычников - Индийцев многие близорукие поклонники старины, мумии прошедших веков, воплощенные по духу Китайцы, - люди, которые всякое улучшение положения женщины, всякую невинную попытку развить ея умственное образование клеймят именем "эмансипации (или, как они ухитрились перевести по-русски, разнузданности) - порождения гнилаго запада!"

3 Не можем не привести здесь описания подобнаго пустынника из Саконталы: "Иди далее, за этот священный лес: там найдешь ты благочетиваго иоги (отшельника): он стоит недвижим, вперив глаза в солнце; его длинные (густые, растрепанные волосы развеваются ветром... Разсмотри его хорошенько. Тело его покрыто глиной, нанесенной белыми муравьями, змеи служат ему поясом, - на шее его переплелись густыя и гибкия ветви растений, а плечи увиты гнездами птиц..." Какая страшно-дикая картина!

4 Нет никакого сомнения, что мы исключаем из этого общаго суждения нашу Прaвocлaвную Церковь, которая всегда осуществляла в своих действиях великое христианское правило терпимости, и которой Венценосный Глава всемилостиво принимает под державную сень свою людей-братий, без различия наций и вероисповеданий.

5 Нужно-ли повторять нам, что только близорукая, невежественная толпа в состоянии увлекаться проделками этих ловких обманщиков, и награждать титулами, даваемыми лишь высшей степени человеческаго совершенства, людей, которых нужно-бы образумливать исправительными увещаниями полиции.

6 Тойг значит обманщик, обольститель: так называют этих душегубцев в северном Индустане; в Декане они известны под именем фансегаров (удавов). Город, где было средоточие их братств (в Голкондском Королевстве), получил название Мактала (города yбийства).